Часть I. О соотношении качества жизни и объема материальных благ
<...>
Письмо первое
Ходорковский — Стругацкому
Уважаемый Борис Натанович!
<...>
Экология, альтернативная энергетика
Мне кажется, что эта проблема сегодня лишь подает о себе знать
«мягко и нежно», но в среднесрочной перспективе она станет самой важной
для нашей цивилизации. При этом решение ее невозможно без изменения
навязанной всем нам за последние 100 лет потребительской парадигмы,
которая приравняла в человеческом представлении рост качества жизни к
увеличению объемов потребления материальных благ.
Несомненно, уровень потребления сейчас на земном шаре крайне
неравномерен, и огромные, явно излишние затраты соседствуют с
элементарным голодом.
Понятно, такая неравномерность будет побуждать «недопотребляющие»
страны (народы) стараться изменить свое положение. В то же время и в
«перепотребляющих» гонка за все большими объемами потребления не
останавливается, т.к. главным символом успеха остается рост потребления
(часто демонстративного).
Очевидно, Земля, даже при сегодняшней численности населения, не
сможет обеспечить всех людей по нынешним стандартам потребления
развитых стран. Достаточно сказать, что энергопотребление на одного
жителя США в 5 раз превышает аналогичный показатель для Китая. Это с
учетом гораздо более энергосберегающих технологий.
То есть при нынешнем уровне развития техники земной шар в принципе
не в состоянии обеспечить даже только население Китая (забудем на
секунду про Индию и т.д.) одним из важнейших ресурсов — энергией — по
стандартам энергопотребления нынешних Соединенных Штатов.
Разрешить эту проблему (одну из многих в экологическо-сырьевой
области), конечно, невозможно с помощью медленно убывающих источников
углеводородов. Такого их количества попросту нет. Конечно, термоядерная
энергия не имеет аналогичных ограничений, но там, несомненно, будут
ограничения другие, да и в ближайшие 30—50 лет рассчитывать на переход
этой технологии в разряд широко используемых не приходится.
Частично проблема решается широким развитием альтернативной
энергетики (солнечной, геотермальной и т.д.). Однако реалистичный
взгляд на подобные возможности заставляет ограничивать свои мечты 2—3%
увеличением (замещением) нынешнего уровня потребления ежегодно, что
позволяет решить проблему постепенного выбытия традиционных
углеводородных источников, но не обеспечивать многократный рост
мирового спроса.
Вывод, на мой взгляд, ясен: даже из этого частного примера следует —
если нет обоснованных надежд на открытие совершенно новых, экологически
безопасных возможностей для удовлетворения некоторых материальных
человеческих потребностей — эти потребности должны быть ограничены или
изменены!
Понятно, что никто и никогда не согласится, чтобы было насильственно
зафиксировано нынешнее положение, когда часть населения земного шара
имеет стандарты потребления, многократно превышающие стандарты
потребления других людей. Не менее очевидно, что снижение стандартов
потребления без социальных и политических катаклизмов невозможно.
Что же делать?
Интересный пример подают Скандинавские страны, не просто
ограничивая свое потребление имеющимися у них возможностями (в
частности, Швеция к 2020 году обещала отказаться от импорта
углеводородов), но и предлагая смену самой потребительской парадигмы,
просуществовавшей почти 100 лет. Оказывается, можно разорвать жесткую
связь между уровнем потребления и качеством жизни.
Приведу пример: новую модель автомобиля на стоянке под окном они
успешно предлагают считать менее привлекательной, чем велосипед и
сосновый бор вместо автомобильной площадки.
Возможно ли для нынешнего человечества в целом такое изменение?
Изменение постепенное и обдуманное. Или мы обречены на жесточайшую
цепочку кризисов, разрушающих нынешнюю цивилизацию?
А, может, есть какой-то третий путь?
Письмо второе
Стругацкий — Ходорковскому
Уважаемый Михаил Борисович!
По моему глубокому убеждению, способность писателей-фантастов
«предугадывать», «вычислять» и тем более «изобретать» будущее сильно
преувеличена энтузиастами и поклонниками жанра. Опыт показывает, что
ничего этого писатели-фантасты не умеют и все их «попадания» — это либо
банальности, либо случайности. Предсказать можно дух, ауру, атмосферу
будущего (как это удалось Уэллсу или, скажем, Замятину), но не более
того. Конкретности непредсказуемы. Будущее — результат
взаимовоздействия и взаимовлияния такого количества факторов и событий
(в самом широком смысле этого слова), что никакие сколько-нибудь
убедительные (убеждающие) расчеты вариантов дилетантами попросту
невозможны в принципе.
Утешаться приходится лишь тем обстоятельством, что
прогнозистам-профессионалам эта задача тоже, похоже, не под силу, а
писатели-фантасты из них (вдобавок) совсем уж никакие.
АБС (Аркадий и Борис Стругацкие. — Прим. авт.)
всю жизнь интересовались будущим, постоянно размышляли о нем, в
каком-то смысле даже в нем жили, но никогда и не пытались его
предсказывать. А тем более — конструировать. Они сооружали миры, в
которых им хотелось бы жить. Или миры, в которых они не согласились бы
очутиться ни за какие коврижки. Но никогда они даже не пытались
предложить модель мира, каким он ДОЛЖЕН быть, и уж тем более — каким он
БУДЕТ в действительности.
Кое-что при этом получилось у нас непроизвольно и помимо
первоначальных намерений. Мы написали мир «Хищных вещей века»,
воображая, что конструируем антиутопию, но через пяток лет поняли, что
этот мир далеко не худший из возможных (и вполне реальных), а теперь же
я вижу, что это есть еще и мир наиболее вероятного будущего, — какого
хотят миллиарды и к какому мы обязательно придем…
Пришли бы, если бы не те тревожные обстоятельства, о которых Вы
пишете. Энергетический кризис. Экологический кризис. Я согласен с Вами
полностью и абсолютно: никакой более важной проблемы перед
человечеством сейчас не стоит. И Ваше ощущение грозного тупика мне
очень понятно. Я и сам со страхом и беспомощно рассуждаю об этом — как
минимум, наверное, последние 15 лет.
Более того, я не уверен, что речь идет о «краткосрочной», как Вы
пишете, перспективе. Боюсь, первые грозные признаки конца «цивилизации
потребления» проявятся уже в ближайшие 10—15 лет, когда окончательно
станет ясно, что запасы углеводородов на исходе, а альтернативных
источников энергии как не было, так и нет. Тогда-то мы и узрим
сумрачный Лик Будущего (простите за похоронный пафос — очень трудно
было удержаться).
Нет, ничего КАТАСТРОФИЧЕСКОГО (в распространенном смысле этого
заезженного термина) не произойдет. Человечество не погибнет. И
массового голодомора даже, скорее всего, не случится. Рухнет именно (и
только) нынешняя цивилизация, со всеми ее онерами — процветанием
«сытого миллиарда», превалированием демократических ценностей,
общепринятым гуманизмом как основой нравственности, со всей «парадигмой
потребления» (о которой Вы пишете). Наступит эра повсеместного
авторитаризма, карточно-талонной системы, мобилизационных экономик. В
одночасье Земля окажется по степени энергопотребления в XIX веке («веке
пара и электричества», когда пара много, а электричества — не очень).
И, наверное, наступит снова время локальных войн — за нефтяные поля и
пресную воду.
Замечательно, впрочем, что две трети человечества ничего этого не
заметит: уровень и качество жизни ни в Африке, ни в значительной части
Южной Америки или Большой Азии практически не изменится. Это будет не
трагедия Земли. Это будет трагедия «сытого миллиарда».
То, что Вы пишете о шведских попытках изменения «потребительской
парадигмы», любопытно и даже трогательно, но этот путь представляется
мне совершенно экзотическим. Не уверен, что у шведов получится
что-нибудь, о чем стоило бы говорить, и уж совершенно уверен, что это
не путь ни для Штатов, ни для, скажем, Англии, ни тем более для нас.
Нет, добровольные попытки приспособиться к новому образу жизни,
по-моему, совершенно бесперспективны. Мы будем пользоваться всем
букетом благ на всю катушку — до тех пор, пока нам не объявят, что бак
бензина стоит половину нашей зарплаты, но и тогда мы еще поездим
напоследок от души, прежде чем пересядем на велосипед. (Нет у меня и не
было никогда ни одного знакомого автомобиля, который стоял бы на
приколе из-за того только, что цена бензина у нас, как в Штатах, а
зарплаты, как в Буркина-Фасо.)
Спасти нас от этой участи может только термояд. (В природе есть и
еще какие-то могучие источники энергии: мы видим, как «работают» они в
ядрах некоторых галактик, но никто не знает и даже, по-моему,
предположить не умеет, что это за источники и что это за энергия.) А с
термоядом — явный многолетний затор. Мне иногда даже приходит в голову,
что на самом деле он давно уже запущен, но это обстоятельство тщательно
скрывается, — какими-то умниками-политиками в ожидании начала
энергетического кризиса, когда обладатель действующего термояда
окажется «властителем мира». Фантазии, конечно, но я заметил, что
последние несколько лет о термояде совершенно перестали писать и
говорить (в точности так же, как это произошло в конце сороковых с
проблемой деления урана). Если же даже отвлечься от конспирологических
измышлений, то все равно: дело, видимо, с термоядом — дрянь. Не
получается. И вскорости не получится. А надо как раз, чтобы вскорости:
времени нет.
Об экологии я не говорю. Здесь время пока еще есть. Лет на сто
природы еще хватит. А потом, слава богу, подавляющее большинство
загрязнений обратимо. Была бы энергия. Снова — энергия. Все та же
энергия.
Не знаю, следует ли мне считать себя пессимистом. С одной стороны,
нарисованная выше картина малоприятна и, видимо, неизбежна. Но с другой
стороны, человечество в любом случае «обречено на выживание». Это
слишком мощная, слишком стабильная, слишком устойчивая структура, чтобы
опасаться ее необратимого разрушения. И в этом я оптимист. Извините за
выражение, ибо известно, что оптимист — это просто плохо
информированный пессимист. (А Марк Твен сказал еще круче: «Двадцатый
век отличается от девятнадцатого тем, что в девятнадцатом слова
«оптимист» и «дурак» не были синонимами». Это было сказано, кажется,
как раз в 1908 году. Что же мы должны говорить сегодня, в 2008-м?)
Так или иначе, но я смирился с мрачным прогнозом. Может быть,
потому, что до этих времен не доживу. А может быть, то, что происходит
с нашей страной сегодня, беспокоит меня больше, чем грядущий
энергетический кризис. Уж очень это тошно: снова возвращаться в поганый
мир, который, казалось, остался в прошлом навсегда. Воистину,
социальный оптимизм наказуем. Что характерно.
Дорогой Михаил Борисович! Как приятно было поговорить с Вами.
Надеюсь, это наш с Вами не последний разговор. Здоровья Вам, терпения и
удачи
Письмо третье
Ходорковский — Стругацкому
Уважаемый Борис Натанович!
<...>
Совершенно согласен с Вами в том, что энергетический и экологический
кризисы — две главные угрозы для человечества. Они не тождественны, но
тесно связаны, хотя лишь немногим это сегодня понятно. Человечество
сегодня пытается жить слишком быстро, оно не успевает остановиться,
чтобы осмыслить кричащие проблемы будущего. И с тем, что человечество
не погибнет, согласен — если иметь в виду человека как биологический
вид, а не совокупность различных цивилизаций, существующих на Земле.
Вы пишете, что «термояд не получается, а альтернативы нет»? Да нет,
получается и термояд, и альтернатива (солнечные батареи с КПД более 40%
и т.д.), только это очень дорого (точнее — капиталоемко). Это, по сути,
еще один полномасштабный «манхэттенский проект». Ежегодные затраты на
него будут сопоставимы с оборонным бюджетом страны уровня США. Вряд ли
в ближайшее время это смогут себе позволить.
Поспорю с Вашими словами о том, что если случится энергетическая
катастрофа, то большинство людей (кроме стран «золотого миллиарда») ее
не заметит. К сожалению, почти все заметят — нынешний экономический
кризис это уже демонстрирует. Глобализация зашла слишком далеко,
происходящее в одной его части отражается на других. Хотя, конечно, Вы
правы, катастрофу заметят не все, не сразу и в разной степени.
И, наконец, Ваше самое пугающее меня предвидение: мир станет менее
гуманистичным и более авторитарным. И вообще — противно возвращаться в,
казалось, навсегда ушедший кошмар.
Мне тоже — противно. Но социальный оптимизм, о котором Вы пишете, меня не покидает.
Очень, очень надеюсь, что Ваше предвидение носит сравнительно
краткосрочный характер, что сумрак сейчас наиболее непрогляден, а
дальше — пусть и в течение 10—20 лет — но мы обязательно будем
двигаться к рассвету.
Мы — это Россия. Мир — возможно, сегодня еще находится не в нижней
точке траектории спада, хотя неоконсерваторы очень «старались».
Надеюсь, что у них тем не менее кризисная ситуация будет менее ярко
выражена, чем у нас.
А, может быть, у нас в какой-то момент будет даже лучше, чем у них, а?
Очень хочется верить во что-нибудь хорошее.
<...>
